Стрелок и маг (Тетралогия) - Страница 241

241

– Я не крокодил! – крикнул Бозел издалека. – Я дракон! Сколько можно повторять? Дракон я!

– Только низенький и без крыльев, – сказал Ланселот.

– Ты тоже в этом прикиде на благородного рыцаря несильно похож, – заметил Бозел.

– Но внутри я все тот же благородный рыцарь, что и прежде, – заявил Ланселот. – И мое благородное естество вопит о том, что дракон должен быть истреблен.

– По-настоящему благородные естества не вопят, – сказал Бозел и заполз под машину. – Они тихи и скромны.

– Цыц, – сказал Ланселот. – Драконы разбираются в благородстве, как черепахи в стометровых забегах.

– Ахилл бы с тобой не согласился, – заметил Бозел из-под машины.

– Кто такой Ахилл? – спросил Ланселот.

– Парнишка вроде тебя, – сказал Бозел. – Любил подраться, но был слаб на правую пятку.

– В каком смысле? – Воистину любознательность Ланселота не знала предела.

– Потом расскажу, – пообещал Бозел.

Глотнув еще медовухи из фляжки Муромца, Ланселот встал и осмотрел окрестности на предмет оценки повреждений, которые богатыри причинили его отряду. Сэр Гавейн, попавший под горячую руку Муромца, оказался вбит в землю по пояс, причем головой вниз. Его обутые в дорогие итальянские туфли ноги периодически подергивались.

– Без лопаты не обойтись, – констатировал Ланселот. – Интересно, а чем он там дышит?

– Может, в кротовую нору головой угодил, – сказал Муромец. Он знал толк в подобных вещах. – Тут их полно, кротов этих.

Схватив Гавейна за ноги, богатырь одним рывком выдернул рыцаря наружу.

– Это свет в конце туннеля? – слабым голосом осведомился Гавейн.

– Не совсем, – сказал Муромец.

– О, – сказал Гавейн и вырубился.

– Слабак, – сказал Муромец.

– Просто он привык к несколько иным методам ведения боев, – сказал Ланселот. – У нас на Туманном Альбионе земля другая. Гораздо больше камней.

– Притомился я, – сказал Муромец. – Ланс, давай как-нибудь наш вопрос решим и разойдемся каждый в свою сторону.

– Меня посетила идея, – сказал Ланселот. – У нас на Туманном Альбионе карточный долг является долгом чести, не отдавать который для настоящего джентльмена зазорно. Если мы проиграем дракона в карты, никто не сможет нас ни в чем упрекнуть.

– У нас в Триодиннадцатом царстве на азартные игры смотрят косо, – сказал Муромец. – Но задание мы получили от Горлогориуса, а он – не из Триодиннадцатого царства, и ваши ценности должны быть ему ближе, чем наши. Давай сыграем, Ланс. Я не против.

– Я против, – заявил Бозел. – Не желаю, чтобы меня разыгрывали в карты, как какую-то груду золота.

– Не помню, чтобы я спрашивал твое мнение, пресмыкающееся, – сказал Ланселот, доставая из кармана колоду карт.

– Крапленые? – спросил Муромец.

– Это у благородного рыцаря-то? Обижаешь. Во что играть будем? В покер или бридж?

– Мне нравятся простые и короткие игры, – сказал Муромец. – Очко, например.

– Значит, блэкджек, – согласился Ланселот. – Решим судьбу дракона в одной партии?

– Лучше две из трех, – сказал Муромец.

– Картежники, – проворчал Бозел. – Шулера, поставившие на кон чужую жизнь. Просто сволочи. Ненавижу.

Не рискнув прибегнуть к услугам местной кухни, Джек и Гарри поужинали пересушенными свиными отбивными и зажаренным почти до состояния угольков картофелем. С каждым разом скатерть-самобранка становилась все грязнее и грязнее, а готовила все хуже и хуже. Наверное, пришла пора заменить этот образец на более удачный.

После невкусной еды Гарри продолжал нервничать. Его совсем не прельщала перспектива схлестнуться со всем гномьим народом на его собственной территории.

Гарри вообще не любил участвовать в драках, особенно в тех, где численное преимущество заведомо не на его стороне. Обычно волшебники стараются не попадать в подобные ситуации, но, чтобы полностью их исключить, следует достичь калибра Горлогориуса.

С кем бы Горлогориус ни дрался, его всегда было больше.

Примерно через полчаса после ужина в номере раздался дикий скрежет, идущий со стороны шкафа. Осыпав постояльцев пылью и мелкой каменной крошкой, дверца шкафа отползла в сторону и явила их взгляду крайне запыленного гнома. Джек инстинктивно схватился за револьверы, а Гарри – за волшебную палочку, но в руках гнома оружия не было. Топор, без которого ни один уважающий себя гном не выйдет на улицу, висел у их гостя за спиной.

– Молодые люди, позвольте мне поприветствовать вас от лица МОССАДа, – сказал гном. – Меня зовут Выбейглаз Шлакоблок. Генерал Выбейглаз Шлакоблок. Но вы можете звать меня просто генералом.

– Здрасьте, – сказал Гарри, бросая негодующий взгляд на стрелка, который часом ранее уверял, что ни одно чудище из этого шкафа не явится.

– Пожалуй, я войду, – сказал генерал и вышел из шкафа. – Итак, мои сотрудники сообщили мне, что у вас есть какое-то неотложное дело, касающееся безопасности вселенной. Оно у вас действительно есть или это только громкие слова дешевых туристов, рассчитывающих на халяву?

Гарри задохнулся от возмущения. Слышать слова о халяве от представителя народа, дерущего груды золота за одну ночь в гостинице? Увольте.

– Вы слышали о проблеме Большого Бо, генерал? – спросил стрелок. У него проблем с дыханием не возникло.

– Конечно, – сказал генерал. – Мы занимаемся сбором информации на поверхности, и такая дивная легенда никак не могла ускользнуть от нашего внимания.

241